Орел приземлился - Страница 45

– Нам бы сюда братьев Райт.– Герике посмотрел на море, поежился и засунул руки глубоко в карманы кожаной куртки. – Ну и дыра, самое забытое богом место, по-моему.

– Поэтому оно и подходит для наших целей, – уточнил Радл. – Теперь займемся делом.

Он направился к первому ангару, который тоже охранялся военным полицейским с овчаркой. Радл кивнул, и полицейский откатил одну из скользящих дверей.

Внутри ангара было холодно и довольно сыро, видно, через дырявую крышу проникал дождь. У стоящего там двухмоторного самолета был заброшенный и жалкий вид, и создавалось впечатление, что его далеко занесло от дома. Герике гордился тем, что уже давно ничему не удивлялся, но в это утро он изменил себе.

Самолет ДС-3 фирмы «Дуглас» был знаменитой «дакотой», пожалуй, одним из лучших транспортных самолетов в мире, такой же ломовой лошадью союзников во время войны, как «Юнкерс-52» у немцев. Необычным было то, что на крыльях этого самолета были знаки люфтваффе, а на хвосте – свастика.

Петер Герике любил самолеты такой же любовью, как некоторые любят лошадей, – с глубокой и безответной страстью. Он поднял руку и нежно дотронулся до крыла, в голосе его звучала нежность:

– Старая красотка.

– Вы знаете эту машину? – спросил Радл.

– Лучше, чем женщину.

– Шесть месяцев, с июня по ноябрь 1938 г., она служила грузовой авиакомпании Ландроса в Бразилии. Налетала 930 часов. Вполне достаточно для девятнадцатилетней. Эксплуатация была, видимо, жесткая.

– Значит, меня для этого выбрали?

– Согласно вашему послужному списку.

– Где вы ее достали?

– Транспортная команда английских ВВС сбрасывала боеприпасы голландским отрядам Сопротивления четыре месяца назад. Один из ваших приятелей – ночных истребителей – подбил ее. Поверхностное повреждение мотора. Как я понял, что-то с бензиновым насосом. Наблюдатель был серьезно ранен и не мог выпрыгнуть, вот пилот и посадил самолет на вспаханное поле. Пилоту не повезло: оказался рядом с казармами эсэсовцев. К тому времени, когда он вытащил своего друга, было уже поздно взрывать машину.

Герике открыл дверь кабины и подтянулся внутрь. Он сел перед приборной панелью и на минутку вернулся в Бразилию с зелеными джунглями и с ползущей среди них от Манауса до моря подобно огромной серебряной змее Амазонкой.

Радл сел рядом. Он вынул серебряный портсигар и предложил Герике одну из своих русских папирос:

– Значит, вы можете на ней летать?

– Куда?

– Недалеко. Через Северное море к Норфолку. По прямой туда и обратно.

– Для чего?

– Сбросить шестнадцать парашютистов.

От удивления Герике слишком глубоко затянулся папиросой и чуть не задохнулся: крепкий русский табак сжал ему горло.

Он резко засмеялся:

– Наконец-то операция «Морской лев». Не кажется ли вам, что немного поздновато начинать вторжение в Англию?

– Именно эта часть берега не имеет радарных установок на небольшой высоте, – спокойно продолжал Радл. – Никаких трудностей, если лететь ниже шестисот футов. Самолет, конечно, почистят и нанесут на крылья знаки британских ВВС. Если вас кто и заметит, то увидит английский самолет, выполняющий задание.

– Но зачем? – спросил Герике. – Что, дьявол побери, они будут делать там, когда доберутся?

– Это вас не касается, – твердо сказал Радл. – Вы только шофер автобуса, мой друг.

Он встал и вышел, и Герике последовал за ним:

– Послушайте-ка, по-моему, вы могли бы придумать что-нибудь получше.

Радл, не отвечая, подошел к «мерседесу» и посмотрел в сторону моря.

– Что, слишком трудно для вас?

– Не мелите ерунды, – сердито ответил Герике. – Я просто люблю знать, во что я влезаю, вот и все.

Радл расстегнул пальто и мундир. Из внутреннего кармана он достал твердый конверт из манильской бумаги, в котором лежало бесценное письмо, и отдал его Герике.

– Прочтите это, – решительно сказал он.

Когда Герике поднял глаза, лицо его было бледным.

– Настолько важно? Неудивительно, что Прагер был так обеспокоен.

– Точно.

– Ладно. Сколько у меня времени?

– Недели четыре.

– Мне потребуется мой наблюдатель Бомлер. Он самый лучший штурман, с каким мне когда-либо приходилось летать.

– Все, что вам нужно, только скажите. Само собой, дело это совершенно секретное. Могу дать вам отпуск на неделю, если хотите. Потом, здесь на ферме, вы будете в условиях строгой секретности.

– Можно испытать самолет?

– Если необходимо, но только ночью и предпочтительно один раз. Я пришлю сюда бригаду лучших в ВВС авиамехаников. Все, что вам надо. Вы будете отвечать за эту часть операции. Я не хочу, чтобы из-за какой-то ерунды вышел из строя мотор, когда вы будете на высоте четырехсот футов над болотами Норфолка. А сейчас – обратно в Амстердам.

* * *

Точно в два сорок пять на следующее утро Шумас О'Бройн, овцевод из Конроя, графство Моначан, старался добраться домой через обширное болото. Удавалось ему это плохо.

Что и понятно, потому что, когда человеку семьдесят шесть, его друзья умирают довольно часто, а Шумас О'Бройн как раз возвращался с поминок после похорон друга, поминок, продолжавшихся семнадцать часов.

Он не только, как мило говорят ирландцы, «принял». Он выпил такое количество, что не очень был уверен, на этом он свете или на том, и поэтому, когда то, что он принял за большую белую птицу, беззвучно выплыло из темноты у него над головой и плюхнулось на поле за забором, он совсем не почувствовал испуга, а только легкое любопытство.

Девлин удачно приземлился, вещевой мешок, прикрепленный фалом к его поясу и висящий на двадцать футов ниже его, ударился о землю, как бы предупредив, что надо подготовиться. Через мгновение Девлин был на земле, и парашют протащил его по пружинистому ирландскому дерну. Вскочив на ноги, Девлин отстегнул парашют.