Орел приземлился - Страница 49

– Это зачем? – поинтересовалась она.

Он встал в очаг и вбил гвоздь с обратной стороны закоптелого бревна, на которое опиралась труба, и повесил на него «вальтер».

– Это я называю тайным козырем. Люблю на всякий случай запастись козырем. Теперь покажите мне все остальное.

Рядом с коттеджем находилось несколько надворных построек, большей частью развалившихся, и сарай, но в довольно хорошем состоянии. На самом краю болота, позади сарая, стояло весьма старое ветхое строение, каменные стены которого позеленели от плесени. Девлин с трудом открыл большую дверь. Внутри было холодно и сыро, ясно, что здание уже много лет не использовалось.

– Вот это как раз прекрасно подойдет. Даже если сам старый сэр Уиллафби начнет совать свой нос, думаю, сюда он не дойдет.

– Он занятой человек, – сказала она. – Дела графства, магистрат, руководство местной обороной. Он ко всему этому все еще относится очень серьезно. Ни на что другое времени действительно не остается.

– Кроме как на вас, – сказал Девлин. – У старого грубияна на вас хватает времени.

Джоанна улыбнулась:

– Да, боюсь, это действительно так. – Она тронула его за руку. – Теперь я покажу вам зону приземления.

Они пошли через болото вдоль дамбы. Дождь усилился, и ветер нес влажный запах гниющих растений. Из тумана вылетели несколько гусей таким же строем, как эскадрилья бомбардировщиков, отправляющаяся на бомбежку, и снова исчезло в серой мгле.

Они дошли до сосен, зарядных ящиков, противотанковых укреплений, наполненных песком, и предупреждения: «Опасно, мины», такого знакомого Девлину по фотографиям. Джоанна Грей швырнула камень на песок, и Пэч бросилась за ним мимо колючей проволоки.

– Вы уверены? – отпросил Девлин.

– Абсолютно.

Он криво усмехнулся:

– Я католик, вспомните об этом, если дело пойдет плохо.

– Здесь все католики. Я позабочусь, чтобы вас похоронили как следует.

Девлин перешагнул через мотки проволоки, остановился у края песка, затем пошел вперед. Снова остановился, потом побежал, оставляя на песке мокрые следы – отлив был совсем недавно.

Он очень развеселился и обнял Джоанну за плечи:

– Вы были правы. Дело здесь пойдет, увидите. – Он смотрел сквозь туман на море за заливчиками и песчаными отмелями. – Какая красота! Мысль о том, что придется все это покинуть, должно быть разрывает вам сердце.

– Покинуть? – Она с недоумением посмотрела на него. – Вы о чем?

– Но вы же не сможете оставаться, – сказал он. – После всего. Неужели вы не понимаете?

Джоанна посмотрела на море так, как будто видела его в последний раз. Странно, но ей никогда не приходила в голову мысль, что придется уехать. Она вздрогнула, когда сильный порыв ветра швырнул шквал дождя с моря.

* * *

Без двадцати восемь в этот вечер Макс Радл решил, что поработал достаточно и пора уходить из кабинета на Тирпиц-Уфер. После возвращения из Бретани он чувствовал себя плохо, и доктор, к которому он обратился, пришел в ужас от его состояния.

– Если вы будете продолжать так относиться к себе, господин полковник, вы себя убьете, – твердо заявил он. – Думаю, что могу вам это обещать.

Радл заплатил за визит и взял таблетки трех видов, которые, если ему повезет, смогут поддержать его на ходу. Пока он обходится без военных врачей, у него есть шанс, но как только ему придется пройти еще одну диспансеризацию, это будет конец. Не успеет он и глазом моргнуть, как его демобилизуют.

Он открыл ящик, вытащил пузырек с таблетками и сунул две в рот. Предполагалось, что они болеутоляющие, но чтобы они подействовали наверняка, он налил себе полстакана коньяку. В дверь постучали, и вошел Хофер. Его обычно бесстрастное лицо было взволнованно, глаза горели.

– Что случилось, Карл? – требовательно спросил Радл.

Хофер положил перед ним радиограмму, напечатанную на папиросной бумаге.

– Только что получена, господин полковник. От Звездочки, миссис Грей. Он прибыл благополучно. Теперь он с ней.

Радл смотрел на клочок папиросной бумаги с благоговением.

– Господи, Девлин, – прошептал он. – Ты выполнил это. Сработало.

На него нахлынуло чувство физического облегчения. Из нижнего ящика стола он вытащил еще один бокал:

– Карл, за это надо обязательно выпить.

Радл встал, полный неудержимой радости, такого он не испытывал уже много лет, со времен той невероятной эйфории, когда мчался к берегам Франции во главе своих солдат летом 1940 г.

Подняв бокал, он сказал Хоферу:

– Мой тост, Карл. За Лайама Девлина и за республику!

* * *

Еще будучи штабным офицером бригады Линкольна в Испании, Девлин обнаружил, что мотоцикл – самое лучшее средство для поддержания контакта между подчиненными ему частями, разбросанными в трудной горной местности. Норфолк не походил на те места, но здесь было то же чувство свободы – чувство, что тебя спустили с поводка, – он ощутил его на спокойных проселках от Стадли Грэнджа до деревни.

Утром он получил в Холте без малейших трудностей права и Другие документы. Где бы он ни появлялся, от полицейского участка до местной биржи труда, его легенда о службе в пехоте до демобилизации по ранению срабатывала как заклинание. Чиновники прямо-таки из кожи вон лезли, чтобы быстро продвинуть его дела. Правду говорили люди, что в войну все любят солдата, а уж раненого героя и того больше.

Мотоцикл оказался довоенным и видел лучшие дни, но когда Девлин решил прибавить газу на прямом отрезке дороги, спидометр легко показал шестьдесят миль в час. Девлин быстро убрал газ, убедившись, что машина достаточно мощная. Нет смысла лезть на рожон. В деревне полицейского не было, но Джоанна Грей предупреждала, что иногда полицейский на мотоцикле появлялся из Холта.