Орел приземлился - Страница 20

К оглавлению

Без пяти шесть Хофер постучал и вошел в кабинет Радла.

– Пришли? – нетерпеливо спросил Радл.

– Боюсь, что нет, господин полковник.

– Ради бога, почему? – сердито спросил Радл.

– Похоже, что, поскольку случай касался жалобы со стороны СС, протоколы находятся на Принц-Альбрехтштрассе.

– Вы подготовили план, о котором я вас просил?

– Господин полковник. – Хофер передал ему аккуратно отпечатанный листок.

Радл быстро просмотрел его.

– Отлично, Карл. Действительно отлично. – Он улыбнулся и обтянул свою и так безукоризненно сидящую форму. – Ваше дежурство кончилось, верно?

– Я бы предпочел подождать, пока господин полковник вернется, – сказал Хофер.

Радл улыбнулся и похлопал его по плечу:

– Ладно, покончим с этим делом.

* * *

Ординарец подавал адмиралу кофе, когда вошел Радл.

– А, вот и вы, Макс, – весело сказал Канарис. – Присоединитесь?

– Благодарю вас, господин адмирал.

Ординарец налил еще одну чашку, поправил маскировочные шторы и вышел. Канарис вздохнул, поудобнее уселся в кресле и наклонился, чтобы потрепать уши одной из своих такс. Вид у него был усталый, в глазах и вокруг рта – следы перенапряжения.

– У вас утомленный вид, – сказал ему Радл.

– У вас тоже был бы, если бы вы совещались с Риббентропом и Геббельсом весь день. Эти двое становятся все невыносимее с каждой нашей встречей. По словам Геббельса, мы все еще побеждаем в войне, Макс. Было ли когда-нибудь что-либо более абсурдное?

Радл просто не знал, что сказать, но его спас адмирал, который продолжал:

– Да, о чем вы хотели со мной поговорить?

Радл положил отпечатанный план Хофера на стол, и Канарис начал читать. Через некоторое время он поднял голову в явном замешательстве:

– Ради бога, что это?

– Анализ осуществимости, который вы просили, господин адмирал. Дело Черчилля. Вы просили меня что-нибудь изложить на бумаге.

– А, да. – Теперь на лице адмирала было понимание, и он снова взглянул на листок. Минуту спустя он улыбнулся: – Да, очень хорошо, Макс. Совершеннейшая чушь, конечно, но на бумаге в ней своего рода сумасшедшая логика. Держите его под рукой на случай, если Гиммлер напомнит фюреру спросить меня, сделали ли мы что-нибудь по этому вопросу.

– Вы хотите сказать, что это все, господин адмирал? – спросил Радл. – Вы не хотите, чтобы я дальше занимался им?

Канарис открыл папку и теперь поднял голову с явным удивлением:

– Дорогой мой Макс, по-моему, вы не совсем поняли задание. Чем абсурднее идея, высказанная в этой игре вашим начальством, тем восторженнее вы должны принимать ее, какой бы ненормальной она ни была. Вложите весь свой энтузиазм – наигранный, конечно, – в проект. Через какое-то время позвольте себе высказаться о трудностях, так что постепенно ваши хозяева сами обнаружат, что дело не идет. Поскольку никто не любит связываться с заведомым провалом, то, если его можно избежать, весь проект будет тихо похоронен. – Он засмеялся и постучал пальцем по листку с планом. – Имейте в виду, что даже фюреру понадобится очень большое воображение, чтобы увидеть какие-то возможности в такой сумасшедшей эскападе, как эта.

Радл неожиданно для себя сказал:

– Это осуществимо, господин адмирал. У меня даже есть хорошая кандидатура на главную роль.

– Я уверен, что у вас есть. Макс, даже если вы работали над заданием с половинной тщательностью, чем обычно. – Он улыбнулся и отодвинул от себя листок. – Я вижу, что вы приняли все дело слишком серьезно. Возможно, мои замечания о Гиммлере обеспокоили вас. Не стоит беспокоиться, поверьте мне. Я умею с ним справляться. У вас достаточно написано, чтобы удовлетворить его, если возникнет необходимость. Есть масса других вещей, которыми вы можете сейчас заняться, – действительно важных.

Он кивнул на прощание и взял ручку. Радл упрямо сказал:

– Но, господин адмирал, если фюрер желает...

Канарис сердито взорвался, бросив на стол ручку:

– Господи, боже мой, парень, убивать Черчилля, когда мы уже проиграли войну? Чем это может помочь?

Он вскочил и оперся обеими руками на стол. Радл стоял неподвижно по стойке «смирно», тупо глядя в пространство над головой адмирала. Канарис, вспылив, понял, что зашел слишком далеко, что его сердитые слова можно было считать государственной изменой и что было слишком поздно брать их обратно.

– Вольно, – скомандовал он. Радл выполнил приказ. – Господин адмирал.

– Мы давно знаем друг друга, Макс.

– Да, сэр.

– Поэтому доверьтесь мне. Я знаю, что делаю.

– Очень хорошо, господин адмирал, – твердо сказал Радл.

Он отступил, щелкнул каблуками, повернулся и вышел. Канарис оперся руками на стол. Вид у него вдруг стал измученный и старый.

– Господи, – прошептал адмирал, – когда уж конец?

Канарис взял кофе, и при этом рука его так дрожала, что чашка застучала по блюдцу.

* * *

Когда Радл вошел в кабинет, Хофер приводил в порядок бумаги на столе. Сержант нетерпеливо обернулся и увидел выражение лица Радла.

– Адмиралу не понравилось, господин полковник?

– Он сказал, что в этом есть какая-то сумасшедшая логика, Карл. Но он нашел этот план весьма забавным.

– Дальше что, господин полковник?

– А ничего, Карл, – устало сказал Радл и сел за стол. – Он на бумаге, этот анализ осуществимости, который им был нужен и который они, возможно, и не затребуют. Это все, что от нас требовалось. Мы займемся чем-нибудь другим.

Радл взял одну из русских папирос, Хофер поднес ему зажигалку.

– Принести вам что-нибудь, господин полковник? – спросил он, и в голосе его было сочувствие, но осторожно выраженное.